Вчера по григорианскому календарю было Рождество: с праздником вас! У нормальных студентов по этому случаю каникулы. У нормальных работников университета тоже выходные. Я же, конечно, продолжаю работать в обычном режиме. А вокруг все разъехались, и даже вечно шумное общежитие замерло. Творится что-то удивительное: если во время семестра кухню нашу убирали ежедневно, по часу, и, всё-таки, каждое утро я её находил в весьма печальном состоянии, то теперь уборщицу не видно вообще (она тоже человек — возможно, что и отдыхает), а кухня блестит!
Но самое интересное, это бродить в такую пору по территории университета. На улице ни души, а если кого и встретишь, то, верно, с чемоданами в руках и направляющегося к станции. Тем не менее, ещё несколько дней назад местные чиновники продолжали работать, а мне как раз понадобилось к ним зайти — в то самое главное здание, в викторианский дворец. На улице пасмурно, свет в окна почти не проникает. Лампы обычно включаются аккурат после того, как оставишь их позади. Идёшь по тёмным, пустынным коридорам, слушаешь собственные шаги. А тут ещё получилось, что за минуту до меня кто-то двигался тем же путём: его не видно, не слышно, а двери перед тобой сами затворяются! Поневоле начнёшь верить в приведения!
Зато в городе оживление. Каждый старается украсить свой дом, свой садик. Попадаются иногда целые композиции из гирлянд. И часто можно наблюдать картину, как заботливый хозяин бережно носит полные сумки из машины в дом — значит, из магазина. А потом, вечером, можно разглядеть за прозрачной занавеской, как семьи собираются в гостиной, за столом. В стороне ёлочка, окна украшены, мягкий свет. Уютно невероятно.
26 декабря 2007 г.
3 декабря 2007 г.
Голосование
Вопреки ожиданиям уважаемого читателя, я сегодня вовсе не намереваюсь обсуждать разные партии, их шансы, чистоту процесса до, во время и после... Всё в итоге сводится к тому, что кто-то будет иметь то, что выбрал (или неявно поддержал, проигнорировав событие), а кто-то будет страдать по вине первых.
Лично я давно решил, что проголосую обязательно, хотя поездка в Лондон и времени занимает много, и транспорт тут зверски дорогой. Изучил законы, убедился, что голосовать мне дадут, нашёл на карте избирательный участок — и поехал. В Лондоне давно не был, решил пешком пройтись. Дорога не близкая, километров семь в одну сторону, зато всё больше парками. Проходил, между прочим, и мимо Tate Britain. Нет, это замечательно, что музеи тут почти все бесплатные! Всегда можешь заглянуть: есть настроение — смотри, нет — придёшь в другой раз. С билетом обычно такого себе не позволяешь.
В этот раз настроение оказалось подходящим, и я на час забыл и про всю политику, и про непогоду, творящуюся за окном. А помнить было о чём: целый день в Лондоне бушевал ветер. За считанные часы осень сменилась зимой: все деревья, которым полагалось, облетели, а больше тут никак времена года и не отличишь. Кстати, небо сжалилось, и за весь мой длинный путь проронило лишь несколько капель. Зонт у меня, конечно, был с собой, но он только и годился, чтобы отпугивать дождь, потому что раскрывать его было бы безумием.
Наконец, я дошёл. Прорвался. Предварительно, правда, не имея карты, поплутал в переулках. Оказалось, что это такая специальная улица — сплошь посольства. Ну, и доступ туда, соответственно, ограничен, потому и проскочил сперва мимо.
Чем ближе, тем чаще слышалась родная речь. Охранник неожиданно обращается по-русски, хотя и вежливо. В здании небольшая очередь, всё торжественно. Помещение, между прочим, не из последних: старинная мебель, ковры. Мне чинно объясняют всё про галочки, про кабинку, про урны. Кабинки, кстати, очень честные, и каждый обязательно туда заходил. В общем, образцовые выборы. Единственное: у меня никто даже не спросил про открепительный талон. Вполне было возможно проехать несколько станций на метро и проголосовать второй раз: в Лондоне два участка. Но я, к сожалению, остался честным — адреса, куда ехать, не помнил.
А на обратном пути ещё раз убедился, как неправы хулители Лондонского Ока (London Eye) — огромного колеса обозрения на берегу Темзы. Когда стемнеет, лучшего ориентира в городе просто не придумать! Я так на него и шёл почти всю дорогу, и лишь на подходе помощником мне стал Big Ben.
Лично я давно решил, что проголосую обязательно, хотя поездка в Лондон и времени занимает много, и транспорт тут зверски дорогой. Изучил законы, убедился, что голосовать мне дадут, нашёл на карте избирательный участок — и поехал. В Лондоне давно не был, решил пешком пройтись. Дорога не близкая, километров семь в одну сторону, зато всё больше парками. Проходил, между прочим, и мимо Tate Britain. Нет, это замечательно, что музеи тут почти все бесплатные! Всегда можешь заглянуть: есть настроение — смотри, нет — придёшь в другой раз. С билетом обычно такого себе не позволяешь.
В этот раз настроение оказалось подходящим, и я на час забыл и про всю политику, и про непогоду, творящуюся за окном. А помнить было о чём: целый день в Лондоне бушевал ветер. За считанные часы осень сменилась зимой: все деревья, которым полагалось, облетели, а больше тут никак времена года и не отличишь. Кстати, небо сжалилось, и за весь мой длинный путь проронило лишь несколько капель. Зонт у меня, конечно, был с собой, но он только и годился, чтобы отпугивать дождь, потому что раскрывать его было бы безумием.
Наконец, я дошёл. Прорвался. Предварительно, правда, не имея карты, поплутал в переулках. Оказалось, что это такая специальная улица — сплошь посольства. Ну, и доступ туда, соответственно, ограничен, потому и проскочил сперва мимо.
Чем ближе, тем чаще слышалась родная речь. Охранник неожиданно обращается по-русски, хотя и вежливо. В здании небольшая очередь, всё торжественно. Помещение, между прочим, не из последних: старинная мебель, ковры. Мне чинно объясняют всё про галочки, про кабинку, про урны. Кабинки, кстати, очень честные, и каждый обязательно туда заходил. В общем, образцовые выборы. Единственное: у меня никто даже не спросил про открепительный талон. Вполне было возможно проехать несколько станций на метро и проголосовать второй раз: в Лондоне два участка. Но я, к сожалению, остался честным — адреса, куда ехать, не помнил.
А на обратном пути ещё раз убедился, как неправы хулители Лондонского Ока (London Eye) — огромного колеса обозрения на берегу Темзы. Когда стемнеет, лучшего ориентира в городе просто не придумать! Я так на него и шёл почти всю дорогу, и лишь на подходе помощником мне стал Big Ben.
2 ноября 2007 г.
Новые фотографии
Выложил, наконец, новые фотографии университета, а также снимки из недавней поездки в Лондон.
 |
| RHUL (night) |
 |
| London (October 2007) |
 |
| RHUL (autumn) |
28 октября 2007 г.
Выступление по-английски
В четверг мне довелось впервые в жизни выступать перед публикой на английском языке. А дело было так...
Случилось очередное заседание жаждущих получить преподавательский сертификат. Иначе говоря, нас опять учили учить. И к занятию к этому нужно было подготовить презентацию — на десять минут: представить кусочек своей лекции. Продемонстрировать, как рассказываешь студентам новый материал.
Если быть точным, студентам я здесь никогда ничего не объяснял — максимум одному студенту. Говорить о каком-либо заранее подготовленном материале тоже не приходится: о чём спросят, о том и рассказываю. Но это ещё полбеды: в задании было замечание, что преподаватели гуманитарных наук, как правило, могут в точности повторить фрагмент своей лекции, в то время как представителям точных наук рекомендуется адаптировать свои презентации для простых смертных. В общем-то, это лишь подтверждает мою давнюю догадку, что гуманитариям живётся легче: ведь от литератора знаний математики никто не ждёт, а вот математик, чтобы прослыть образованным, в литературе разбираться должен.
Стал думать: как же это — адаптировать? Живо представил, как вывожу на доске: первый знак суммы (в зале сосредоточенность), второй знак суммы (в зале зловещая тишина), третий (в зале истерический смех). Заманчиво!.. Но пожалел я слушателей, отказался от прекрасной идеи. А как всё было бы просто!
После некоторых колебаний темой презентации была выбрана Третьяковская Галерея. С одной стороны, знакомая область, с другой — можно сделать эффектную презентацию. И — ещё одна хитрость — подобная тема даёт право некоторую часть времени просто показывать шедевры: в тишине.
Прихожу. Народу!.. Шесть человек (включая меня). Волею судьбы и устами преподавателя решено было с меня же и начать. Тем более, что я так хорошо подготовился — единственный с компьютерной презентацией пришёл. Но мало сказать — нужно ещё и проектор заставить работать! Через пять минут нечеловеческих (и безуспешных) мук преподавателя, я решил помочь. Потребовалось:
1) поправить сетевой кабель, чтобы войти под учётной записью университета;
2) немножко настроить ноутбук;
3) снять крышечку с проектора.
Был момент, когда закралась в мою голову нехорошая мысль: ну чего ради я всё это исправляю? Ведь никто другой из присутствующих с этой техникой не справится, а, значит, я могу с глубочайшим сожалением констатировать, что без проектора (увы!) моё выступление никак невозможно — никак. Но тут же закралась и вторая мысль: и чего ради, тогда, я эту презентацию готовил?
В общем, рассказал с грехом пополам. И получил неожиданно хорошие отзывы. Правда, тут всегда принято говорить обо всём хорошо, долго мусолить каждое удачное слово с умным видом. По делу, конечно, тоже говорят, но больше, всё же, хвалят. Что меня действительно поразило: они оценили мою идею дать посмотреть картины в тишине! Неужели слушать меня было до такой степени невозможно?
Впрочем, всё это детали: главное, что доклад позади.
Случилось очередное заседание жаждущих получить преподавательский сертификат. Иначе говоря, нас опять учили учить. И к занятию к этому нужно было подготовить презентацию — на десять минут: представить кусочек своей лекции. Продемонстрировать, как рассказываешь студентам новый материал.
Если быть точным, студентам я здесь никогда ничего не объяснял — максимум одному студенту. Говорить о каком-либо заранее подготовленном материале тоже не приходится: о чём спросят, о том и рассказываю. Но это ещё полбеды: в задании было замечание, что преподаватели гуманитарных наук, как правило, могут в точности повторить фрагмент своей лекции, в то время как представителям точных наук рекомендуется адаптировать свои презентации для простых смертных. В общем-то, это лишь подтверждает мою давнюю догадку, что гуманитариям живётся легче: ведь от литератора знаний математики никто не ждёт, а вот математик, чтобы прослыть образованным, в литературе разбираться должен.
Стал думать: как же это — адаптировать? Живо представил, как вывожу на доске: первый знак суммы (в зале сосредоточенность), второй знак суммы (в зале зловещая тишина), третий (в зале истерический смех). Заманчиво!.. Но пожалел я слушателей, отказался от прекрасной идеи. А как всё было бы просто!
После некоторых колебаний темой презентации была выбрана Третьяковская Галерея. С одной стороны, знакомая область, с другой — можно сделать эффектную презентацию. И — ещё одна хитрость — подобная тема даёт право некоторую часть времени просто показывать шедевры: в тишине.
Прихожу. Народу!.. Шесть человек (включая меня). Волею судьбы и устами преподавателя решено было с меня же и начать. Тем более, что я так хорошо подготовился — единственный с компьютерной презентацией пришёл. Но мало сказать — нужно ещё и проектор заставить работать! Через пять минут нечеловеческих (и безуспешных) мук преподавателя, я решил помочь. Потребовалось:
1) поправить сетевой кабель, чтобы войти под учётной записью университета;
2) немножко настроить ноутбук;
3) снять крышечку с проектора.
Был момент, когда закралась в мою голову нехорошая мысль: ну чего ради я всё это исправляю? Ведь никто другой из присутствующих с этой техникой не справится, а, значит, я могу с глубочайшим сожалением констатировать, что без проектора (увы!) моё выступление никак невозможно — никак. Но тут же закралась и вторая мысль: и чего ради, тогда, я эту презентацию готовил?
В общем, рассказал с грехом пополам. И получил неожиданно хорошие отзывы. Правда, тут всегда принято говорить обо всём хорошо, долго мусолить каждое удачное слово с умным видом. По делу, конечно, тоже говорят, но больше, всё же, хвалят. Что меня действительно поразило: они оценили мою идею дать посмотреть картины в тишине! Неужели слушать меня было до такой степени невозможно?
Впрочем, всё это детали: главное, что доклад позади.
24 октября 2007 г.
Я учу (продолжение)
На прошедшей неделе мне выпало провести аж четыре занятия. Одно аналогичное уже прошедшему — а когда известно — легче, всё-таки. Ещё два занятия обещали иметь ту же форму, поэтому я их тоже особенно не боялся. Единственное — тему (один из теоретических разделов баз данных) я совсем не знал. Пришлось изучать за считанные часы. Ну а четвёртое занятие оставалось для меня загадкой до последнего.
Дело в том, что лектор, которому я был поручен, оказался очень занят в те дни. На вопросы отвечал неохотно и коротко. Объяснил лишь, что беспокоиться мне не о чем, приносить ничего на занятие не нужно, подготовка тоже не требуется. Поскольку здесь ни одно занятие не обходится без раздачи каких-либо материалов, я логично предположил, что эти материалы принесёт кто-то другой и, таким образом, я буду не один. Ну и нечего, значит, переживать! Но на практике всё оказалось несколько иначе...
Я пришёл в лабораторию. Большую такую лабораторию. Народу много. И ничего не понятно: зачем они здесь, что должно происходить. Впрочем, до занятия несколько минут — я жду. Однако время идёт, и ничего не меняется. Начинаю спрашивать каждого: не на моё ли он занятие пришёл? В ответ лишь удивление. Что делать? Побежал к тому преподавателю: дескать, что происходит-то? И вот тут, наконец, он мне всё объяснил. Оказывается, студенты факультета могут по желанию прийти в отведённый час в лабораторию и рассчитывать там на поддержку преподавателя (то есть, в данном случае, меня). Мне же нужно лишь обозначить себя и сидеть, ждать вопросов. Но легко сказать — обозначить. Я не нашёл ни одного фломастера, чтобы написать что-нибудь на доске. И это один из самых богатых факультетов университета!
В итоге, путём нескольких обходов всех сидящих, я убедился, что в тот день на моё занятие не пришёл ни один человек. Обидно! На этой неделе ситуация резко улучшилась: с опозданием в двадцать минут пришёл-таки один студент, с которым я и прозанимался всё оставшееся время.
Более продуктивными оказались занятия по базам данных. Лектор заранее и очень подробно рассказал мне всё и даже пообещал присутствовать в первый раз. Единственное, что несколько сбивало с толку, это число студентов: предполагается, что я один должен справиться с тридцатью пятью людьми! Для справки: программирование преподаётся из расчёта два преподавателя на восемь студентов. Странная пропорция! Ещё больше я удивился этой пропорции на самом занятии. Дело в том, что студенты ровно ничего из лекций не поняли. На моём занятии им предстояло переварить весь начитанный им за три недели теоретический материал. Поэтому естественно, что ровно через пять минут после получения задания вопросы появились у всех. Впрочем, лектор справлялся с ними достаточно быстро. Я, как ни странно, тоже довольно плодотворно участвовал в процессе. Поначалу только смущало, что я свои несовершенные знания вкладываю в невинные детские души: вдруг я сам неправильно понимаю? Но, видимо, это тот случай, когда надо не бояться, а делать.
Назавтра повторилось ровно то же занятие, только с другой половиной группы. Ещё тридцать человек. Но на этот раз лектор лишь начал занятие: убедился, что всё пошло нормально, и ушёл. Поначалу этот факт лишь обрадовал меня: интереснее, всё-таки, одному! Но оказалось, что справиться с этими студентами в одиночку просто невозможно! Они все привыкли к индивидуальному подходу: если уж начинают спрашивать, то не спеша и обстоятельно. А я себя на этом празднике жизни хозяином отнюдь не чувствую: потому что, элементарно, не знаю, что в Англии принято, а что — нет. Вопросов всё больше, меня всё настойчивее зовут... Не справляюсь!
И опять пришлось применять всё тот же принцип: что есть, то есть. Кому-то помог — и отлично.
А сегодня получилось вообще замечательно: я неправильно понял задание, потому что увидел его лишь перед занятием и не имел времени разобраться. Так и не прочтя его внимательно, я старательно (и успешно) стал убеждать всех, что они должны делать не совсем то, что сказано. У меня же были готовые решения, и я стремился всех приблизить к ним! Впрочем, лектор, когда я ему поведал эту печальную историю, на меня не обиделся — признал, что сам же всё и запутал.
В общем, хотя ни одно занятие ещё не прошло для меня совершенно спокойно, приключения, всё же, теряют свой блеск, и обучение становится рутиной. Хорошо бы только, чтобы эта рутина требовала поменьше приготовлений: мне ведь за них не платят!
Дело в том, что лектор, которому я был поручен, оказался очень занят в те дни. На вопросы отвечал неохотно и коротко. Объяснил лишь, что беспокоиться мне не о чем, приносить ничего на занятие не нужно, подготовка тоже не требуется. Поскольку здесь ни одно занятие не обходится без раздачи каких-либо материалов, я логично предположил, что эти материалы принесёт кто-то другой и, таким образом, я буду не один. Ну и нечего, значит, переживать! Но на практике всё оказалось несколько иначе...
Я пришёл в лабораторию. Большую такую лабораторию. Народу много. И ничего не понятно: зачем они здесь, что должно происходить. Впрочем, до занятия несколько минут — я жду. Однако время идёт, и ничего не меняется. Начинаю спрашивать каждого: не на моё ли он занятие пришёл? В ответ лишь удивление. Что делать? Побежал к тому преподавателю: дескать, что происходит-то? И вот тут, наконец, он мне всё объяснил. Оказывается, студенты факультета могут по желанию прийти в отведённый час в лабораторию и рассчитывать там на поддержку преподавателя (то есть, в данном случае, меня). Мне же нужно лишь обозначить себя и сидеть, ждать вопросов. Но легко сказать — обозначить. Я не нашёл ни одного фломастера, чтобы написать что-нибудь на доске. И это один из самых богатых факультетов университета!
В итоге, путём нескольких обходов всех сидящих, я убедился, что в тот день на моё занятие не пришёл ни один человек. Обидно! На этой неделе ситуация резко улучшилась: с опозданием в двадцать минут пришёл-таки один студент, с которым я и прозанимался всё оставшееся время.
Более продуктивными оказались занятия по базам данных. Лектор заранее и очень подробно рассказал мне всё и даже пообещал присутствовать в первый раз. Единственное, что несколько сбивало с толку, это число студентов: предполагается, что я один должен справиться с тридцатью пятью людьми! Для справки: программирование преподаётся из расчёта два преподавателя на восемь студентов. Странная пропорция! Ещё больше я удивился этой пропорции на самом занятии. Дело в том, что студенты ровно ничего из лекций не поняли. На моём занятии им предстояло переварить весь начитанный им за три недели теоретический материал. Поэтому естественно, что ровно через пять минут после получения задания вопросы появились у всех. Впрочем, лектор справлялся с ними достаточно быстро. Я, как ни странно, тоже довольно плодотворно участвовал в процессе. Поначалу только смущало, что я свои несовершенные знания вкладываю в невинные детские души: вдруг я сам неправильно понимаю? Но, видимо, это тот случай, когда надо не бояться, а делать.
Назавтра повторилось ровно то же занятие, только с другой половиной группы. Ещё тридцать человек. Но на этот раз лектор лишь начал занятие: убедился, что всё пошло нормально, и ушёл. Поначалу этот факт лишь обрадовал меня: интереснее, всё-таки, одному! Но оказалось, что справиться с этими студентами в одиночку просто невозможно! Они все привыкли к индивидуальному подходу: если уж начинают спрашивать, то не спеша и обстоятельно. А я себя на этом празднике жизни хозяином отнюдь не чувствую: потому что, элементарно, не знаю, что в Англии принято, а что — нет. Вопросов всё больше, меня всё настойчивее зовут... Не справляюсь!
И опять пришлось применять всё тот же принцип: что есть, то есть. Кому-то помог — и отлично.
А сегодня получилось вообще замечательно: я неправильно понял задание, потому что увидел его лишь перед занятием и не имел времени разобраться. Так и не прочтя его внимательно, я старательно (и успешно) стал убеждать всех, что они должны делать не совсем то, что сказано. У меня же были готовые решения, и я стремился всех приблизить к ним! Впрочем, лектор, когда я ему поведал эту печальную историю, на меня не обиделся — признал, что сам же всё и запутал.
В общем, хотя ни одно занятие ещё не прошло для меня совершенно спокойно, приключения, всё же, теряют свой блеск, и обучение становится рутиной. Хорошо бы только, чтобы эта рутина требовала поменьше приготовлений: мне ведь за них не платят!
13 октября 2007 г.
Первое занятие
Как и было обещано, мне таки дали студентов на растерзание. Это была лабораторная работа по программированию. Узнал я о ней, впрочем как и о её содержании, за день. Оказалось, что я не знаю языка: нет, не английского, это само собой разумеется — языка программирования, который студенты изучают. Несколько часов я читал про этот язык — освоил, можно сказать. Впрочем, как оказалось, это никому нужно не было. Студенты эти, первогодники, в массе своей довольно уверенно пользуются клавиатурой и находят экранные кнопки. Но не более того!
Я пришёл заранее, ждал в коридоре. Потому что здесь довольно странный обычай: занятие начинается одновременно с часом, и длится ровно час. Таким образом, перерывов тут не бывает. На самом деле, студентам нужно перейти из одной аудитории в другую, размяться, всё это идёт за счёт учебного времени. Но аудитория обычно занята непрерывно.
Наконец, идёт преподаватель, к которому я поставлен напарником. Я с ним здороваюсь, сообщаю, кто я — отлично. Но дальше он почему-то не обращает на меня ни малейшего внимания, и, в конце концов, приглашает сесть за компьютер. В меня закрадывается смутное сомнение: он не понимает, что — его помощник! Сомнение оказывается справедливым. Ладно, разобрались. Студенты, а их всего пять, начинают выполнять задание, а моя задача помогать им, если что непонятно. Какая-то девочка, явно с компьютером на Вы, с трудом разбирается в «методичке» — действительно написанной не самым доступным языком. К счастью, методичку эту я уже имел возможность изучить ранее, и помочь действительно получилось. Хуже обстояло дело с каким-то парнем. Этот чем-то напомнил мне себя, каким я был раньше: уже знает кучу языков, стремится всё сделать первым, во всём дойти до самой сути... Но, вот, беда: он настоящий англичанин. И говорит, как и подобает нормальному английскому подростку. То есть, «yes» и «no» я ещё разобрать могу, но дальше — только догадываться. Одна из его трудностей заключалась в том, что на его ноутбуке, не знаю, для чего принесённом, уже была набрана правильная программа, а на лабораторном компьютере — похожая, но с ошибкой. Почему так произошло, чего он хотел — я так и не понял. После нескольких минут «разговоров» я не выдержал, сказал, что нужно просто-напросто исправить вот эту строчку! Подействовало. К несчастью, он столкнулся и ещё с одной проблемой, причём связанной с местной системой раздачи заданий и простановки оценок. Я эту систему, конечно же, вижу впервые в жизни! Пытаюсь разобраться, а мальчик никак не остановится: что-то делает и комментирует, делает и комментирует — не переставая, без передышки. Моих просьб подождать хватает лишь на пять секунд его бездействия. Наконец я признал, что в системе ошибка, сообщил об этом преподавателю, и с удовольствием ушёл к другим студентам.
Надеюсь, следующее занятие пройдёт уже значительно спокойнее: никто более не усомнится в моей роли, и от мальчика от этого я буду держаться подальше...
Я пришёл заранее, ждал в коридоре. Потому что здесь довольно странный обычай: занятие начинается одновременно с часом, и длится ровно час. Таким образом, перерывов тут не бывает. На самом деле, студентам нужно перейти из одной аудитории в другую, размяться, всё это идёт за счёт учебного времени. Но аудитория обычно занята непрерывно.
Наконец, идёт преподаватель, к которому я поставлен напарником. Я с ним здороваюсь, сообщаю, кто я — отлично. Но дальше он почему-то не обращает на меня ни малейшего внимания, и, в конце концов, приглашает сесть за компьютер. В меня закрадывается смутное сомнение: он не понимает, что — его помощник! Сомнение оказывается справедливым. Ладно, разобрались. Студенты, а их всего пять, начинают выполнять задание, а моя задача помогать им, если что непонятно. Какая-то девочка, явно с компьютером на Вы, с трудом разбирается в «методичке» — действительно написанной не самым доступным языком. К счастью, методичку эту я уже имел возможность изучить ранее, и помочь действительно получилось. Хуже обстояло дело с каким-то парнем. Этот чем-то напомнил мне себя, каким я был раньше: уже знает кучу языков, стремится всё сделать первым, во всём дойти до самой сути... Но, вот, беда: он настоящий англичанин. И говорит, как и подобает нормальному английскому подростку. То есть, «yes» и «no» я ещё разобрать могу, но дальше — только догадываться. Одна из его трудностей заключалась в том, что на его ноутбуке, не знаю, для чего принесённом, уже была набрана правильная программа, а на лабораторном компьютере — похожая, но с ошибкой. Почему так произошло, чего он хотел — я так и не понял. После нескольких минут «разговоров» я не выдержал, сказал, что нужно просто-напросто исправить вот эту строчку! Подействовало. К несчастью, он столкнулся и ещё с одной проблемой, причём связанной с местной системой раздачи заданий и простановки оценок. Я эту систему, конечно же, вижу впервые в жизни! Пытаюсь разобраться, а мальчик никак не остановится: что-то делает и комментирует, делает и комментирует — не переставая, без передышки. Моих просьб подождать хватает лишь на пять секунд его бездействия. Наконец я признал, что в системе ошибка, сообщил об этом преподавателю, и с удовольствием ушёл к другим студентам.
Надеюсь, следующее занятие пройдёт уже значительно спокойнее: никто более не усомнится в моей роли, и от мальчика от этого я буду держаться подальше...
9 октября 2007 г.
Фотографии
Ходить по университету очень приятно. Аккуратно, тихо, много зелени. Встречаются, конечно, и не самые изысканные здания, впрочем, это как посмотреть. Предлагаю свой взгляд на колледж.
 |
| RHUL |
6 октября 2007 г.
Пожарная сигнализация
Хорошо известно, что службы предупреждения пожара никто не любит. Не сегодня это началось, не сегодня и закончится. Но в здешнем общежитии отношение к противопожарным службам особое.
Дело в том, что в каждой комнате, в каждом коридоре и тем более в каждой кухне стоит датчик. Ничем не примечательный такой датчик, никому он не мешает, но проблема в том, что он действительно поддерживается в рабочем состоянии, и притом весьма чувствителен. С датчиками этими приходится бороться. Обманывать их. В буклете общежития перечислены меры, как избежать его срабатывания. Никакого огня, никакого дыма, не пользоваться аэрозолями поблизости... Не открывать сразу дверь после принятие душа: нужно дождаться, пока вытяжка немного поработает, уберёт пар. И окно в комнате ещё надо предварительно открыть! Интересно, между прочим, как выполнять это требование зимой?
При мне сигнализация работала трижды. Первый случай я упоминал ранее, он случился в первый же день (если не сказать — в первую же ночь). Второй раз была учебная тревога. В половину восьмого утра нас будят нечеловеческим воем. Воем такой силы, что думать уже ни о чём не получается, и хочется поскорее выбежать из здания — на радость персоналу. Сирену они в тот раз включили сразу в нескольких зданиях и таким образом устроили общее собрание. На котором поведали нам ещё раз о правилах противопожарной безопасности. Доходчиво объясняют!
Третий раз я попал на еженедельную проверку работоспособности сигнализации. К счастью, время этой проверки приблизительно известно, и длится она всего несколько секунд. И, всё-таки: как же это противно! Весь день в голове потом звон стоит.
Отдельно стоит упомянуть, что все двери в здании устроены таким образом, чтобы, выбегая, я должен был их только толкать. Замки во время тревоги автоматически отпираются, поэтому даже ручки трогать не нужно. Вместе с тем, все двери имеют доводчики, везде написано, что это пожарная дверь, что её следует держать закрытой — чтобы пламя медленнее распространялось.
Конечно, здешние пожарные добились оглушительного успеха по части нелюбви к себе и ко всем этим системам. Я лично со страхом готовлю себе даже чай, не говоря уже о чём-то более серьёзном — от него же пар валит! Но, что точно, так это я спокоен за свою безопасность. Сгореть мне тут, действительно, не дадут. Взамен только поморозят немного, выгоняя зимой на улицу!
Дело в том, что в каждой комнате, в каждом коридоре и тем более в каждой кухне стоит датчик. Ничем не примечательный такой датчик, никому он не мешает, но проблема в том, что он действительно поддерживается в рабочем состоянии, и притом весьма чувствителен. С датчиками этими приходится бороться. Обманывать их. В буклете общежития перечислены меры, как избежать его срабатывания. Никакого огня, никакого дыма, не пользоваться аэрозолями поблизости... Не открывать сразу дверь после принятие душа: нужно дождаться, пока вытяжка немного поработает, уберёт пар. И окно в комнате ещё надо предварительно открыть! Интересно, между прочим, как выполнять это требование зимой?
При мне сигнализация работала трижды. Первый случай я упоминал ранее, он случился в первый же день (если не сказать — в первую же ночь). Второй раз была учебная тревога. В половину восьмого утра нас будят нечеловеческим воем. Воем такой силы, что думать уже ни о чём не получается, и хочется поскорее выбежать из здания — на радость персоналу. Сирену они в тот раз включили сразу в нескольких зданиях и таким образом устроили общее собрание. На котором поведали нам ещё раз о правилах противопожарной безопасности. Доходчиво объясняют!
Третий раз я попал на еженедельную проверку работоспособности сигнализации. К счастью, время этой проверки приблизительно известно, и длится она всего несколько секунд. И, всё-таки: как же это противно! Весь день в голове потом звон стоит.
Отдельно стоит упомянуть, что все двери в здании устроены таким образом, чтобы, выбегая, я должен был их только толкать. Замки во время тревоги автоматически отпираются, поэтому даже ручки трогать не нужно. Вместе с тем, все двери имеют доводчики, везде написано, что это пожарная дверь, что её следует держать закрытой — чтобы пламя медленнее распространялось.
Конечно, здешние пожарные добились оглушительного успеха по части нелюбви к себе и ко всем этим системам. Я лично со страхом готовлю себе даже чай, не говоря уже о чём-то более серьёзном — от него же пар валит! Но, что точно, так это я спокоен за свою безопасность. Сгореть мне тут, действительно, не дадут. Взамен только поморозят немного, выгоняя зимой на улицу!
Как меня зовут?
Не подумайте, пожалуйста, что, вливаясь в весёлую студенческую жизнь, я тут дошёл до той кондиции, когда не могу вспомнить собственное имя. Твёрдо говорю: зовут меня — Даниил. Или, если перевести на английский — Daniel. Библейское имя, хорошо знакомое каждому британцу. Так я себя везде и называю, так и подавал все документы. Очень это удобно — иметь имя, легко произносимое англичанами! Одна только сложность: в России принято записывать имена латинскими буквами буквально, то есть, в моём случае, Daniil. Значит, и в паспорте, и на кредитной карточке у меня значится именно — Daniil. Разница мизерная, её не заметил таможенник, читая письмо из университета, её не заметил сотрудник факультета на процедуре проверки документов. Не заметил бы и сотрудник банка, которому я предоставил паспорт и письмо из университета. Но я решил не рисковать, и обратил его внимание на данную деталь. Сотрудник очень расстроился и попросил принести новое письмо из университета, с правильным именем. Сходил, исправил в университетской системе, принёс новое письмо. Дальше трудность возникла при получении номера счёта. В банке я Daniil, а в университетской карточке — удостоверении личности — значится Daniel: она выдана давно уже. К счастью, менять карточку меня не заставили, поверили. Тем более, я же знал день своего рождения! Тут, почему-то, это считается очень надёжным вопросом, лучше любого документа. А поначалу я наивно думал, что это они уточняют, что у них в системе, почему-то, не записано...
Следующим этапом была регистрация в полиции. Процесс оказался довольно непонятный: меня попросили заполнить форму с кучей не совсем очевидных вопросов, происходило это всё чуть не в коридоре, от одного служащего нужно было перейти к другому... В общем, я про все тонкости написания своего имени позабыл, на автомате отдал Daniel. Они не заметили, но из паспорта выписали правильно: Daniil. Теперь у них есть оба варианта, и я с нетерпением жду, какую они мне карточку о регистрации пришлют. Или не пришлют? Штамп в паспорте уже стоит!
Следующим этапом была регистрация в полиции. Процесс оказался довольно непонятный: меня попросили заполнить форму с кучей не совсем очевидных вопросов, происходило это всё чуть не в коридоре, от одного служащего нужно было перейти к другому... В общем, я про все тонкости написания своего имени позабыл, на автомате отдал Daniel. Они не заметили, но из паспорта выписали правильно: Daniil. Теперь у них есть оба варианта, и я с нетерпением жду, какую они мне карточку о регистрации пришлют. Или не пришлют? Штамп в паспорте уже стоит!
5 октября 2007 г.
Мероприятия
Ранее я уже упоминал, что мне случилось ходить тут не на одно мероприятие. Устраивались организационные лекции и для международных студентов, и для новых Research Postgraduates, устраивались вводные встречи на факультете. Была, наконец, лекция из курса преподавания. Дело в том, что, чтобы кого-то учить в университете, нужно иметь сертификат. Для его получения следует пройти курс специальных лекций. Бесплатных. Единственное требование — студент должен уже преподавать. Поначалу меня такая странная логика несколько смутила: чтобы преподавать, нужен сертификат, чтобы получить сертификат, нужно уже преподавать! Регистрируясь на сайте, я честно ответил, что занятий не веду. Естественно, процесс регистрации на этом тут же и завершился. Но ведь на факультете нам чётко сказали, что нужно эти курсы пройти. Они же знают, что говорят! Попробовал опять ответить честно — вдруг я чего-то не заметил? Всё то же. На третий раз я покривил душой, и, наконец, зарегистрировался. Ну и хорошо: кто тут что проверять будет?
Но, оказывается, все эти мои попытки фиксировались, и кому-то было не лень в них разбираться. Нет: снизойти до того, чтобы узнать на факультете, преподаю ли я на самом деле, они, конечно, не могли. Спросить нужно у меня. Что скажу — то и правда. А я человек честный, стал объяснять, что пока не преподаю, но собираюсь — что нам дадут такую возможность… Их этот ответ не устроил. Есть требование — оно должно быть выполнено. Поэтому к следующему разу я вооружился заверениями факультета, что определённо уже в этом семестре мне дадут группу студентов на растерзание. Такая формулировка их убедила. Всё-таки непривычно, когда доверяют!
Но начал я разговор о мероприятиях с целью рассказать, как они тут устраиваются. Первое, что бросается в глаза — на них очень активно зазывают. Информация есть в многочисленных буклетах, выданных всем и каждому и, зачастую, по несколько раз, узнать о них можно в интернете, каждому, к кому это относится, напишут несколько электронных писем… Есть, кстати, тут практика посылать очередное приглашение по электронной почте за несколько минут до лекции: как будильник работает.
В здании, где готовится собрание, обычно развешены указатели, а на входе могут стоять специально нанятые студенты, которые пристают к каждому, замешкавшемуся в дверях — не нужно ли помочь, объяснить, куда идти. Поначалу, когда любое общение по-английски меня страшно напрягало, эти студенты очень раздражали своими вопросами.
Лекция обычно начинается чуть позже намеченного, и к опоздавшим относятся весьма дружелюбно: откроют дверь, вручат раздаточный материал. Кстати, раздаточного материала они тут не жалеют. Это и упоминавшиеся ранее буклеты, и листовки, и целые папки… К сожалению, печатается всё это в основном на достаточно качественной бумаге, так что поначалу у меня и макулатуры нормальной не было. Но, к счастью, я нашёл источник бесплатных газет, так что обёрточный материал теперь имеется.
Сами лекции проходят достаточно серьёзно, чувствуется, что выступающие подолгу готовятся. Любят вставлять шутки, но так, чтобы всем сразу стало понятно: это шутка. И, конечно, идеальная корректность в вопросах национальности, вероисповедания, пола.
Но главное начинается после лекции. Или в перерыве. Потому что ни одно уважающее себя мероприятие не может пройти без так называемого refreshment — подкрепления. Выглядеть оно может по-разному — всё зависит от статуса мероприятия. Для международных студентов первогодников был стандартный вариант с чаем, кофе, печеньем. На факультете и на лекции по преподаванию, то есть там, где ниже postgraduates никого не было, добавились сандвичи, овощи. Но самый шикарный стол был представлен после собрания Research Postgraduates. Там уже появились соусы, непонятные мне мучные изделия и даже суши! А преподаватель с факультета посетовал, что вина не дали.
Теперь, когда я уже разобрался, что к чему, решение, идти ли на ту или иную лекцию, сильно зависит от обещанной за это награды!
Но, оказывается, все эти мои попытки фиксировались, и кому-то было не лень в них разбираться. Нет: снизойти до того, чтобы узнать на факультете, преподаю ли я на самом деле, они, конечно, не могли. Спросить нужно у меня. Что скажу — то и правда. А я человек честный, стал объяснять, что пока не преподаю, но собираюсь — что нам дадут такую возможность… Их этот ответ не устроил. Есть требование — оно должно быть выполнено. Поэтому к следующему разу я вооружился заверениями факультета, что определённо уже в этом семестре мне дадут группу студентов на растерзание. Такая формулировка их убедила. Всё-таки непривычно, когда доверяют!
Но начал я разговор о мероприятиях с целью рассказать, как они тут устраиваются. Первое, что бросается в глаза — на них очень активно зазывают. Информация есть в многочисленных буклетах, выданных всем и каждому и, зачастую, по несколько раз, узнать о них можно в интернете, каждому, к кому это относится, напишут несколько электронных писем… Есть, кстати, тут практика посылать очередное приглашение по электронной почте за несколько минут до лекции: как будильник работает.
В здании, где готовится собрание, обычно развешены указатели, а на входе могут стоять специально нанятые студенты, которые пристают к каждому, замешкавшемуся в дверях — не нужно ли помочь, объяснить, куда идти. Поначалу, когда любое общение по-английски меня страшно напрягало, эти студенты очень раздражали своими вопросами.
Лекция обычно начинается чуть позже намеченного, и к опоздавшим относятся весьма дружелюбно: откроют дверь, вручат раздаточный материал. Кстати, раздаточного материала они тут не жалеют. Это и упоминавшиеся ранее буклеты, и листовки, и целые папки… К сожалению, печатается всё это в основном на достаточно качественной бумаге, так что поначалу у меня и макулатуры нормальной не было. Но, к счастью, я нашёл источник бесплатных газет, так что обёрточный материал теперь имеется.
Сами лекции проходят достаточно серьёзно, чувствуется, что выступающие подолгу готовятся. Любят вставлять шутки, но так, чтобы всем сразу стало понятно: это шутка. И, конечно, идеальная корректность в вопросах национальности, вероисповедания, пола.
Но главное начинается после лекции. Или в перерыве. Потому что ни одно уважающее себя мероприятие не может пройти без так называемого refreshment — подкрепления. Выглядеть оно может по-разному — всё зависит от статуса мероприятия. Для международных студентов первогодников был стандартный вариант с чаем, кофе, печеньем. На факультете и на лекции по преподаванию, то есть там, где ниже postgraduates никого не было, добавились сандвичи, овощи. Но самый шикарный стол был представлен после собрания Research Postgraduates. Там уже появились соусы, непонятные мне мучные изделия и даже суши! А преподаватель с факультета посетовал, что вина не дали.
Теперь, когда я уже разобрался, что к чему, решение, идти ли на ту или иную лекцию, сильно зависит от обещанной за это награды!
4 октября 2007 г.
Первые дни
Теперь немного о том, как проходили первые дни. Стоит отметить, что обучение в здешней аспирантуре — это замкнутый процесс, и никого, кроме научного руководителя и самого студента, этот процесс не интересует. Никаких лекций, никаких экзаменов. Единственное, раз в год нужно устроить презентацию на факультете, показать текущие результаты.
Первую неделю мой научный руководитель почти не трогал меня, и, таким образом, я был лишён единственного повода для общения. Вполне было возможно засесть в своей комнате — изредка лишь посещая магазины и появляясь на кухне, пока там никого нет. Но получилось иначе. Оказалось, что по приезде в университет у студента появляется куча дел. В первую очередь необходимо получить карточку колледжа. По ней платят в местных столовых и кафе, она является пропуском в библиотеку, её просят предъявить в качестве удостоверения личности в университете — в общем, незаменимая вещь. Дальше следовало открыть счёт в банке, выбрать тариф для мобильного (а здесь всё не так, как у нас, поэтому разобраться было сложно). Закупиться нужно было! До ближайших серьёзных магазинов от университета 15 минут пешком. Но в них хорошо только покупать продукты. А всякую посуду, переходники, щётки для обуви — словом, всё, что только нужно для нормального быта — это уже придётся на поезде станцию проехать. Там и выбор больше, и дешевле. К списку дел можно прибавить несколько вводных лекций, устроенных университетом: для международных студентов, для Research Postgraduates, к которым я отношусь, для новых Postraduates на нашем факультете... Помимо этого, пришлось пройти такие процедуры, как регистрация в центре здоровья, регистрация в полиции, возврат денег за такси, получение ключей — от комнаты в здании факультета (там мне выделен отдельный компьютер) и, соответственно, от всего здания.
Представляю, скольких нервов стоило бы сделать всё это в России. Могу сказать определённо: общение с английскими чиновниками любому русскому покажется на удивление приятным. С тобою вежливы, тебе готовы пять раз объяснить то, что ты бы должен знать и сам, твои проблемы решают за тебя. Для примера: чтобы завести медицинскую карту, нужна фотография. В последний момент выясняется, что я её забыл. Естественно, говорю, что сейчас схожу, принесу — мне тут недалеко. Нет, не нужно! Потом, когда будет удобно, могу принести: они найдут мою карту и наклеят.
Ещё немало сил и времени отняла проблема личного компьютера. Несмотря на то, что у меня есть своё место в здании факультета, несмотря на то, что колледж предлагает круглосуточный доступ к десяткам лабораторий, мне нужен в комнате персональный компьютер. В первый же день факультет по просьбе моего научного руководителя подарил мне довольно старую машину. Оно, конечно, здорово, только, согласно всем правилам, с неё предварительно удалили Windows. Как назло, диска с дистрибутивом у меня с собой не было. Ладно, мне одолжили Linux (в отличие от Windows, бесплатную операционную систему). Установил. Дальше была целая серия проблем с настройкой Интернета. Что-то получилось, хотя и по сей день соединение пошаливает, и я изыскиваю средства для его укрощения. Впрочем, скоро все проблемы должны разрешиться: мне привезут новенький компьютер, и тогда я заживу по-человечески.
Вот так пока и живу. Бытовые проблемы постепенно вытесняются научными задачами, период знакомства с новой жизнью заканчивается.
Первую неделю мой научный руководитель почти не трогал меня, и, таким образом, я был лишён единственного повода для общения. Вполне было возможно засесть в своей комнате — изредка лишь посещая магазины и появляясь на кухне, пока там никого нет. Но получилось иначе. Оказалось, что по приезде в университет у студента появляется куча дел. В первую очередь необходимо получить карточку колледжа. По ней платят в местных столовых и кафе, она является пропуском в библиотеку, её просят предъявить в качестве удостоверения личности в университете — в общем, незаменимая вещь. Дальше следовало открыть счёт в банке, выбрать тариф для мобильного (а здесь всё не так, как у нас, поэтому разобраться было сложно). Закупиться нужно было! До ближайших серьёзных магазинов от университета 15 минут пешком. Но в них хорошо только покупать продукты. А всякую посуду, переходники, щётки для обуви — словом, всё, что только нужно для нормального быта — это уже придётся на поезде станцию проехать. Там и выбор больше, и дешевле. К списку дел можно прибавить несколько вводных лекций, устроенных университетом: для международных студентов, для Research Postgraduates, к которым я отношусь, для новых Postraduates на нашем факультете... Помимо этого, пришлось пройти такие процедуры, как регистрация в центре здоровья, регистрация в полиции, возврат денег за такси, получение ключей — от комнаты в здании факультета (там мне выделен отдельный компьютер) и, соответственно, от всего здания.
Представляю, скольких нервов стоило бы сделать всё это в России. Могу сказать определённо: общение с английскими чиновниками любому русскому покажется на удивление приятным. С тобою вежливы, тебе готовы пять раз объяснить то, что ты бы должен знать и сам, твои проблемы решают за тебя. Для примера: чтобы завести медицинскую карту, нужна фотография. В последний момент выясняется, что я её забыл. Естественно, говорю, что сейчас схожу, принесу — мне тут недалеко. Нет, не нужно! Потом, когда будет удобно, могу принести: они найдут мою карту и наклеят.
Ещё немало сил и времени отняла проблема личного компьютера. Несмотря на то, что у меня есть своё место в здании факультета, несмотря на то, что колледж предлагает круглосуточный доступ к десяткам лабораторий, мне нужен в комнате персональный компьютер. В первый же день факультет по просьбе моего научного руководителя подарил мне довольно старую машину. Оно, конечно, здорово, только, согласно всем правилам, с неё предварительно удалили Windows. Как назло, диска с дистрибутивом у меня с собой не было. Ладно, мне одолжили Linux (в отличие от Windows, бесплатную операционную систему). Установил. Дальше была целая серия проблем с настройкой Интернета. Что-то получилось, хотя и по сей день соединение пошаливает, и я изыскиваю средства для его укрощения. Впрочем, скоро все проблемы должны разрешиться: мне привезут новенький компьютер, и тогда я заживу по-человечески.
Вот так пока и живу. Бытовые проблемы постепенно вытесняются научными задачами, период знакомства с новой жизнью заканчивается.
2 октября 2007 г.
Приезд
Начну с того, зачем я завёл эту игрушку. Дело в том, что о событиях, вновь происходящих, хочется поведать всем родственникам, друзьям, знакомым. Но писать одно и то же, пересказывать новости по несколько раз, неинтересно, да и времени нет. Решил поэтому попробовать такую вот «новую форму».
Итак, я поступил в аспирантуру в Университет Лондона. Как это получилось — история длинная, но, вкратце: меня познакомили с профессором с факультета Computer Science, который захотел со мной работать. Дальше он мне помог пройти все формальные процедуры, подать документы на стипендию. Одна попытка провалилась, другая увенчалась успехов. В результате, я здесь.
Должен сказать, что свободно говорить по-английски я не могу. Главная проблема — это понимание других. И если к чёткому и медленному произношению русских я привык, то угадать слова настоящего англичанина у меня получается лишь изредка: потеряв всего половину сказанных им слов, я перестаю понимать собеседника. От этого начинаю волноваться, и теряю оставшуюся половину. Поэтому общение моё по-английски обычно выглядит так: я что-то произношу, мне отвечают, после чего я пересказываю собеседнику его ответ — согласно моему пониманию. Иногда процесс требует нескольких итераций.
Но бывают случаи более сложные. Один из них случился по дороге сюда. Дело в том, что университет организует транспорт между аэропортом и общежитием для всех международных студентов, прилетающих в заранее оговорённые дни в определённые часы. Естественно, я собирался этим воспользовался, купил подходящие авиабилеты, договорился заблаговременно. Единственное, нельзя мне было, чтобы рейс отложили: запас получился маленьким. Согласно всем законам, в Москве при регистрации мне сообщают, что рейс задержится на 1 час 50 минут. Я не успеваю. Ладно, пишу в Лондон, убеждаюсь, что ждать меня никто не собирается. Зато мне дают телефон такси и обещают вернуть деньги.
Рейс, конечно, задержался не на 1:50, а два с половиной часа. Но ведь эти никому неинтересные 40 минут могли принести значительные убытки авиакомпании, которая была бы обязана накормить нас бесплатно, объяви задержку на два часа или более! А так — пассажиры познали пользу голодания. Во всяком случае — говорю наверняка — для кошелька голодание в аэропорту очень полезно. Моё же финансовое положение было спасено благодаря брату, сунувшему мне перед выездом шоколадку в сумку. Котя, спасибо!
Итак, долетел я до Лондона. Летели хорошо, но что-то очень долго, почти 5 часов вместо четырёх положенных. Впрочем, в этом я могу ошибаться, так как к моменту посадки я, мягко говоря, устал: сказались и недосып, и сложное утро, и ожидание в аэропорту. В общем, то время, что очередь на паспортный контроль для иностранцев росла, я ждал среди граждан Великобритании. Ничего, меня скоро направили на путь истинный.
Как назло, SIM-карта местного оператора, приобретённая год назад, на этот раз отказалась работать. Видимо, её заблокировали за то, что я ею долго не пользовался. Походил по опустевшему аэропорту, нашёл телефонный автомат. Заказал такси. То есть, объяснить, что мне нужно, я смог без труда. Меня поняли. Оставалось только разобраться, где мне следует ждать. Девушка дважды повторила инструкции — настолько внятно, насколько только могла. Но я устал, и слышно было плохо... Понял примерно половину, поблагодарил, повесил трубку: дальше прояснить уже было невозможно. Не знаю: то ли терминал такой маленький, то ли мне очень повезло, но первая же попытка вывела меня на стоянку, по всем запомненным мною приметам похожую на ту самую, нужную мне. Не будучи до конца уверенным в своей правоте, я ещё долго переживал, теребил то одного, то другого водителя, не ждёт ли он меня. Наконец разобрался, с тем, как это работает, поуспокоился. Отвезли меня в университет. Таксист попытался заработать лишний фунт, но ему не повезло: я его не расслышал, поэтому дал ровно столько, сколько было названо по телефону. Он извинялся.
Ключи от комнаты я получил без проблем. Доверчивость англичан, конечно, поражает: пришёл среди ночи, назвал номер комнаты, своё имя — всё! Ни одного документа! Они, вообще-то, хотели какого-то accommodation letter, а я знать о таком не знаю, о чём им и сообщил. Ну, нет, так нет!
Попал в комнату, достал необходимое для сна — потому что ни о чём другом уже думать не мог. Собрался, наконец, в душ... и тут срабатывает сирена! Виноват я, это очевидно: воет-то в моей комнате! Сделал, видать, что-то не то! Впрочем, скоро выяснилось, что воет не только у меня, что это пожарная сигнализация. Ну, вышли на улицу, приехала пожарная машина, что-то посмотрели и впустили нас обратно. Ложная тревога.
На этом приключения первого дня закончились.
Итак, я поступил в аспирантуру в Университет Лондона. Как это получилось — история длинная, но, вкратце: меня познакомили с профессором с факультета Computer Science, который захотел со мной работать. Дальше он мне помог пройти все формальные процедуры, подать документы на стипендию. Одна попытка провалилась, другая увенчалась успехов. В результате, я здесь.
Должен сказать, что свободно говорить по-английски я не могу. Главная проблема — это понимание других. И если к чёткому и медленному произношению русских я привык, то угадать слова настоящего англичанина у меня получается лишь изредка: потеряв всего половину сказанных им слов, я перестаю понимать собеседника. От этого начинаю волноваться, и теряю оставшуюся половину. Поэтому общение моё по-английски обычно выглядит так: я что-то произношу, мне отвечают, после чего я пересказываю собеседнику его ответ — согласно моему пониманию. Иногда процесс требует нескольких итераций.
Но бывают случаи более сложные. Один из них случился по дороге сюда. Дело в том, что университет организует транспорт между аэропортом и общежитием для всех международных студентов, прилетающих в заранее оговорённые дни в определённые часы. Естественно, я собирался этим воспользовался, купил подходящие авиабилеты, договорился заблаговременно. Единственное, нельзя мне было, чтобы рейс отложили: запас получился маленьким. Согласно всем законам, в Москве при регистрации мне сообщают, что рейс задержится на 1 час 50 минут. Я не успеваю. Ладно, пишу в Лондон, убеждаюсь, что ждать меня никто не собирается. Зато мне дают телефон такси и обещают вернуть деньги.
Рейс, конечно, задержался не на 1:50, а два с половиной часа. Но ведь эти никому неинтересные 40 минут могли принести значительные убытки авиакомпании, которая была бы обязана накормить нас бесплатно, объяви задержку на два часа или более! А так — пассажиры познали пользу голодания. Во всяком случае — говорю наверняка — для кошелька голодание в аэропорту очень полезно. Моё же финансовое положение было спасено благодаря брату, сунувшему мне перед выездом шоколадку в сумку. Котя, спасибо!
Итак, долетел я до Лондона. Летели хорошо, но что-то очень долго, почти 5 часов вместо четырёх положенных. Впрочем, в этом я могу ошибаться, так как к моменту посадки я, мягко говоря, устал: сказались и недосып, и сложное утро, и ожидание в аэропорту. В общем, то время, что очередь на паспортный контроль для иностранцев росла, я ждал среди граждан Великобритании. Ничего, меня скоро направили на путь истинный.
Как назло, SIM-карта местного оператора, приобретённая год назад, на этот раз отказалась работать. Видимо, её заблокировали за то, что я ею долго не пользовался. Походил по опустевшему аэропорту, нашёл телефонный автомат. Заказал такси. То есть, объяснить, что мне нужно, я смог без труда. Меня поняли. Оставалось только разобраться, где мне следует ждать. Девушка дважды повторила инструкции — настолько внятно, насколько только могла. Но я устал, и слышно было плохо... Понял примерно половину, поблагодарил, повесил трубку: дальше прояснить уже было невозможно. Не знаю: то ли терминал такой маленький, то ли мне очень повезло, но первая же попытка вывела меня на стоянку, по всем запомненным мною приметам похожую на ту самую, нужную мне. Не будучи до конца уверенным в своей правоте, я ещё долго переживал, теребил то одного, то другого водителя, не ждёт ли он меня. Наконец разобрался, с тем, как это работает, поуспокоился. Отвезли меня в университет. Таксист попытался заработать лишний фунт, но ему не повезло: я его не расслышал, поэтому дал ровно столько, сколько было названо по телефону. Он извинялся.
Ключи от комнаты я получил без проблем. Доверчивость англичан, конечно, поражает: пришёл среди ночи, назвал номер комнаты, своё имя — всё! Ни одного документа! Они, вообще-то, хотели какого-то accommodation letter, а я знать о таком не знаю, о чём им и сообщил. Ну, нет, так нет!
Попал в комнату, достал необходимое для сна — потому что ни о чём другом уже думать не мог. Собрался, наконец, в душ... и тут срабатывает сирена! Виноват я, это очевидно: воет-то в моей комнате! Сделал, видать, что-то не то! Впрочем, скоро выяснилось, что воет не только у меня, что это пожарная сигнализация. Ну, вышли на улицу, приехала пожарная машина, что-то посмотрели и впустили нас обратно. Ложная тревога.
На этом приключения первого дня закончились.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)